– Нет! – твёрдо сказал Аркадий.
Она взглянула на него и хихикнула:
– Щладкий мой.
Аркадий начал искренне жалеть, что рассказал Милане эту детскую историю, но, к его удивлению, она мгновенно выровняла ситуацию.
– Чёткое воспоминание. Уютное очень, – сказала она с такой согревающей искренностью, что Аркадий улыбнулся.
По сути, уютное. Как Новый год в шале. Смоленская, мандарины, сноуборд, ёлка, снежки. Семейная нормальность.
– Без неё мы больше не праздновали Новый год вместе с отцом, – вслух подумал Аркадий.
Милана задумчиво смотрела на ехавший впереди Maybach.
– Знаешь, а ты счастливчик, – неожиданно сказала она. – У нас на Новый год всегда было много тех, кто называл меня красивой сладкой девочкой, но почему-то никто не рискнул ущипнуть за щёчки.
Аркадий фыркнул.
– Тебя пощипать?
– Только если взаимно, – улыбнулась Милана и вдруг спросила. – А как я пахну?
– Вкусно!
– Ну, в смысле, зимой или летом? – она посмотрела на него, ожидая ответ. Он пожал плечами.
– Всем самым чётким.
Милана немного смутилась. Заметив, что она нюхает своё запястье, Аркадий рассмеялся.
– What?
– Ты прикольная, – сказал он, желая выразить словами намного больше чувств, но не в силах правильно оформить свои мысли.
– Ты тоже прикольный, – Милана улыбнулась. – И, кстати, я тебя очень понимаю. Иногда реально не успеваешь вовремя ценить что-то, а потом безвозвратно теряешь это и начинаешь скучать. Но лучше долго не зацикливаться на этой эмоции.
По сути, она права. Чем больше думаю и чувствую, тем сильнее погружаюсь в прошлое, а жизнь – вот она, прямо здесь и сейчас. Моменты моей реальности наполнены настоящим многогранным теплом, а холодные воспоминания, какими бы уютными они ни казались теперь, всего лишь картинки пережитого опыта. Тоска по утерянным возможностям не оживит утраченных людей…
Аркадий не стал спрашивать, о ком именно грустила Милана, но она сама сказала:
– Отдала бы все свои вещи, все свои деньги, чтобы ещё раз увидеться с папой. Прикол, да? Чё-то не дано купить даже Смоленской.
Горечь, прозвучавшая в её сладком голосе, показалась Аркадию отражением его собственных чувств.
– Он тебя щипал? – спросил он, желая как-то развеселить Милану.
– Не-а. Он мне улыбался.
– Улыбался?
Аркадий посмотрел на Милану, но она, отвернувшись, смотрела в окно. В салоне было тихо. Колонна машин замерла на светофоре. Милана вновь нарушила молчание:
– Вообще, так интересно жизнь тратят люди, если подумать… И жизнь, и деньги – каждый на своё.
– Чё говоришь? – переспросил Аркадий, отвлёкшись на светофор.
– Говорю, прикольно, как мы тратим то, что имеем, – с улыбкой сказала Милана. – Кто-то спускает всё без цели и смысла, кто-то накапливает на будущее, которое может не наступить, а кто-то получает максимум от каждого момента жизни. Чётко с тобой, короче.
Аркадий улыбнулся, не совсем поняв цепочку её рассуждений.
– Главное нам с тобой не тупить и сделать что-то стоящее, да?
Милана посмотрела на него с такой искренней надеждой, что Аркадий кивнул, выражая согласие. Ему меньше всего хотелось что-то делать, но огорчать Милану не было никакого желания. Особенно этим вечером, когда её счастье было не менее хрупким, чем бокал.
Закономерный вопрос с очень странным ответом
16 июля 2010
Мягкий звон бокалов скрепил тост «За дружбу семей». Милана отпила шампанское и улыбнулась Аркадию. Ужин проходил гораздо лучше, чем он ожидал. Отсутствие в ресторане общих знакомых создавало атмосферу семейной расслабленности. Смоленская была идеально светской, отец пребывал в хорошем настроении и был расположен к общению, Аркадий слушал и молчал, стараясь не портить плавный ход беседы.
– Так значит, у вас всё серьёзно? – спросил отец, глядя на него и вынуждая вступить в разговор.
Аркадий посмотрел на Милану и, получив тёплую вдохновляющую улыбку, сказал:
– Да, пап, я сделал Милане предложение.
Отца ничуть не удивила эта новость. Он посмотрел на кольцо, сверкавшее на правой руке Миланы, и сказал:
– Одобряю. Когда свадьба?
Закономерный вопрос с очень странным ответом.
– Когда я добьюсь чего-то в жизни, – Аркадий улыбнулся.
Отец посмотрел на Милану. Она кивнула в подтверждение этих слов. Он хмыкнул.
– Интересный подход. И что ты намереваешься делать, а, режиссёр? Такая девушка долго ждать не будет.
– Я подожду, – мягко сказала Милана. – Тоже ещё не добилась своих высот.
Отец посмотрел на неё с улыбкой.
– В деда пошла, – отметил он. – Неуёмная.
– По сути, – хмыкнул Аркадий.
Милана тактично пнула его под столом. Завязался лёгкий разговор, в котором Аркадий не участвовал, думая о Милане, о словах отца и о своих планах на жизнь.
Ну и чего мне добиваться? Не хочу вникать в дела отца, не хочу следовать его путём, не хочу быть таким, как он, в 41 год. Чё хочу? Режиссировать – свою жизнь, свои фильмы, свой кайф.
– Да-да, совершенно невозможно… – вздохнула Милана. – Пока всё согласуют и утвердят, можно открыть пять таких кафе.
Аркадий с удивлением заметил, что у Миланы было больше общих тем с его отцом, чем у него с Антонием. Сначала они обсуждали посткризисную ситуацию на лондонском рынке недвижимости, а теперь Смоленская изящно ненавидела английских бюрократов, с которыми, как выяснилось, отец тоже не любил иметь дело.
– Не хочешь открыть свой ресторан в Москве? – поинтересовался отец.
Милана отрицательно покачала головой.
– В ближайшие два года все мои дела связаны с Лондоном, – улыбнулась она.
В какой-то момент разговора, упущенный Аркадием, отец перешёл на «ты», и Милана искренне обрадовалась этому сближению.
– Из-за кафе? – уточнил отец.
– Не только. Мне нравится мой новый проект – «Детская школа моделей». У него больше потенциала, чем я ожидала.
– Какая доходность?
– В сентябре должны выйти на окупаемость, – произнесла Милана с важным видом.
– Понял, да? – отец посмотрел на него.
Аркадий кивнул.
– Ничё ты не понял, – справедливо отметил отец и вновь обратился к Милане. – А ты сама модель?
– Модель, да, – Милана кивнула. – Агентство, в котором я работаю, продвигает моих учениц. Сегодня узнала, что Кристи пригласили сниматься для Burberry Kids Lookbook.
– А чё мне не сказала? – удивился Аркадий.
Милана взглянула на него и улыбнулась.
Нормально так. Вообще не знаю, кто такая Кристи и что за lookbook, но всё равно бесит, что я не в теме.
– Хорошо вы кризис пережили, – сказал отец. – Не просели, как многие. На угле вышли? Или на меди?
Какой нафиг уголь и при чём тут моя модельная Смоленская?
– Я в курсе только строительного бизнеса, – ответила Милана хорошо заученной фразой.
Отец улыбнулся, оценив её избирательную немногословность.
– Эта отрасль поредела активнее всего, вот я и спрашиваю, – пояснил он.
– Да, в Москве трудно было, – согласилась Милана. – Но у нас проекты в Дубае.
– В Дубае?
Милана кивнула.
– Строим там отели.
– Нормально, – одобрил отец. – А ты на кого учишься?
– Marketing and advertising, – ответила Милана, взглянув на Аркадия, который ушёл в свой iPhone, утомлённый допросом.
– Будешь свой бизнес развивать?
– И свой, и семейный.
– Деловая, – отец улыбнулся. – И нафига тебе этот балбес?
Аркадий отложил iPhone и возмущённо посмотрел на отца.
– В смысле «балбес»?
Но Милана прервала его, взяв за руку, и сказала без тени сомнения:
– Я люблю Аркадия. И совсем он не балбес.
– Да? – отец удивился.
– Вот увидите, он ещё и в семейный бизнес вникнет, – гордо объявила Милана.
Аркадий, осознав смысл этого заявления, взглянул на отца.
– Полагаете? – переспросил отец, с интересом глядя на Милану и вновь перейдя на «вы».
– Уверена, Анатолий Владимирович, – Милана улыбнулась.
Fuck, Смоленская. Просто fuck. Fucking brilliant22. Лучше бы ты откровенничала про уголь и медь – меньше риска для нашего с тобой семейного бизнеса.
Очень вовремя отцу позвонили, и он на время отошёл от их столика.
– Милана, блин, – начал Аркадий.
– Блины на завтрак, а сейчас у нас морепродукты, – она невозмутимо перебила его. – Relax, will you?23
– Не собираюсь я ни во что такое вникать, – заявил Аркадий, на волне протеста опережая свои мысли.
Милана посмотрела на него.
– У тебя хорошие отношения с отцом, у вас столько интересных проектов, а ты даже не хочешь попробовать? Слабо, что ли?
Над их столиком нависли грозовые тучи, и вот-вот должен был грянуть гром. В глазах Миланы застыло невысказанное раздражение, в голове Аркадия шумели противоречия.
– Милан, не лезь не в своё дело, окей?